В суете наступает последняя треть.

Суета научила себе потакать.

Научила сидеть и лениво смотреть,

Как река из-под ног утекает в закат.

Лихорадило лето то в холод то в зной,

А тревога дождями сочилась из глаз.

Возвращала мне память, что было со мной,

Лишь бы мне оказаться не здесь, не сейчас.  

В день пророка Ильи искушал меня бес,

А тревога дождями по стёклам текла.

Я послушал его, видно был не в себе,

Я всё дальше и дальше шагал от тепла.

Говорил – будет осень синицей в руке,

Обещал – с первым снегом наступит покой.

Я неделями брёл к Енисею-реке.

Словно серые стены туман над рекой. Над великой рекой…  

Закружите, дороги, от серой стены.

Берегами небес, поворотами рек.

Торопись-поспешай от зимы до весны,

На горячие сны серый падает снег.

И сгорают минуты в холодном огне,

Лёд сковал полыньи, только время не ждёт.

В этой стылой глуши всё мерещится мне:

Эти реки текут подо льдом на восход.