Фудзияму скрыл туман и тучи,
Над страною солнышко встаёт.
С бодуна, как жёлтый лист качаясь
И о меч длиннющий спотыкаясь,
Улыбаясь,
Самурай бредёт.
А навстречу якудза в нисане -
Подлый пресквернейший элемент,
Он в Единой партии японской
Возглавлял бюджетный комитет.
«Здравствуй, смелый самурай Хероша!
На тебе должок висит давно.
Если не отдашь к концу недели,
Отберу твой меч и кимоно.»
«Все, что должен, возвращу с получки.
К юной гейши в гости я спешу
И, цунами радости гонимый,
Я её любовь заполучу.»
«Эх, напрасно, самурай Хероша,
Ты павлиний хвост свой распустил.
Чтоб не слыть бамбуковой дурилкой,
Самурайский дух свой прояви.
Ты ворвись к ней, словно камикадзе,
И проверь под койкой и в шкафу:
Прячет нидзю там она, мерзавка,
Или старого сенсея по кунг-фу.
Да буробит всем, что ты, Хероша,
Импотент пассивный, пидарас,
Зоофил и просто алкоголик,
Что её на саке променял,
И катан твой ржавый и никчемный.
Недостоин ты её любви.
И поэтому скажу я прямо:
Лучше к этой стерве не ходи!»
Тихо плачет гейша на татами:
За окошком сакура в цвету.
Не придет к ней самурай Хероша
Кушать рыбу фугу поутру.
Сдуру сделал он себе сеппуку,
Тем большую глупость совершил.
И, хихикнув, якудза подумал:
«Эко я прикольно пошутил.»
У нас, у самураев ранимая душа,
А в карманах денег
Нету ни шиша